Разделы библиотеки
Тетрадь в косую линейку - Марина Колесова - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Тетрадь в косую линейку - Марина Колесова - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Колесова Марина
Тетрадь в косую линейку
| Предыдущая страница | Следующая страница |
24 Страница
Глава 24
***
Спокойными были несколько месяцев, а потом грянул гром, вернее, разыгралась гроза.
В один из дней Оля утром вся заплаканная пришла ко мне и, сев со мной в закрытой беседке, рыдая, сообщила, что беременна от Генриха.
На мой вопрос: «Зачем?», последовал ответ: «Так получилось».
– Оль, я ведь тебя предупреждала! Ты говорила, что всё поняла. Так почему это всё же получилось?
Сквозь слёзы и всхлипывания, Оля начала отрывистыми фразами выдавать информацию. Выяснилось, что «отлучённый от кормушки» Генрих быстро понял, чего лишился, и стал делать вид, что всё осознал, начал заваливать Олю письмами и виртуальными цветами, на настоящие денег не было. Звать на тусовки, куда можно было попасть по знакомству «на халяву» и всячески убеждать, что ему надо дать ещё один шанс. Оле было приятно такое внимание, да и секс с Генрихом ей нравился. Они стали встречаться, и в один из дней презерватива не оказалось, идти за ним не захотелось, он пообещал прервать половой акт до семяизвержения, но видимо, сделал это поздно, и вот теперь задержка, и тест показывает беременность.
– Я не хочу, ребёнка, – рыдала Оля, – замуж за Генриха тоже не хочу. Я хочу сделать аборт, но папа меня убьёт. Он не простит мне этого. Алина Викторовна, сделайте что-нибудь!
– Оль, что я могу? Я не волшебница. Растворять прикрепившиеся к стенке матки эмбрионы не умею. Тут одно из двух: либо ты рожаешь, и отец тебе помогает. Либо ты делаешь аборт и на его помощь больше не рассчитываешь.
– Я не хочу рожать. Мне не нужен ребёнок! Но я не хочу ругаться с папой.
– Выбрать всё же придётся, Оль. В дополнение к мнению твоего отца, которое ты прогнозируешь абсолютно правильно, хочу добавить: если решишься на аборт, не только поддержку отца потеряешь, ты получишь пробой в своей карме. Понимаешь, ты выбрала не разумность, а удовольствие. За выбор надо платить. Хочешь избежать расплаты, расплатишься другим. Отец не убьёт тебя, конечно, но опекать перестанет это точно. А потом и дополнительные неприятности пробой в карме притянет. В любом случае детство закончилось, Оль. И тебе необходимо это принять.
– А если я оставлю этого ребёнка, папа будет мне помогать?
– Оль, опять торгуешься? Пообещайте мне обеспечивать меня, и тогда я так уж и быть его не убью. Ты шантажистка что ли? Это твой ребёнок. Не папин, а твой. Хочешь убивать, вперёд, никто запретить не вправе. А вот поменять к тебе своё отношение в связи с этим имеют право все.
– Надо мне было всё по-тихому устроить, – нервно всхлипнула Оля.
– Это твоё счастье, что не устроила. Тебе так, для сведения, тебя везде его охрана сопровождает и страхует, и вечером ему на стол полный отчёт приносит, где была и что делала. То что он не говорит об этом, не значит, что не делает.
– То есть я сама езжу, типа деньги экономлю, а сзади охрана?
– Оль, он тебя учит быть самостоятельной, но пока страхует. Вдруг ты в неприятность какую-то попадёшь, вот тут он поддержит. Поэтому если вместо меня ты сейчас бы отправилась на аборт, уже бы вечером он это знал. Догадайся, чтобы было дальше. Сейчас, если ты на него всё же решишься, ты заранее будешь знать весь расклад и рассчитывать свои силы, а вот в случае уведомления его постфактум, его реакция точно была бы жёстче.
– Не хочу я этого ребёнка, вот не хочу…
– Я тебя понимаю, поэтому предупреждала открытым текстом. Ты свой выбор сделала, наплевав на моё предостережение. Скажи, хоть не сильно пьяные в тот вечер были?
– Совсем не пьяные, Генрих хотел рисонуться, что перестал пить. А я вообще очень редко пью. Мы соскучились друг без друга. Он говорил у него презервативов целая пачка, а пришли к нему и там лишь коробка пустая.
– Тебе в голову не пришло, что ему было с кем их использовать.
– Он сказал, что другу отдал и забыл.
– Оль, тебе не три года, чтобы верить в такие глупые оправдания. Ему и без тебя было с кем развлечься. Просто ты выгодный вариант.
– Я поэтому замуж за него и не хочу.
– Правильно не хочешь. Он вторым твоим ребёнком будет, а не мужем. Причём не обременённым никакой моралью.
– И что мне делать?
– Сначала позвать сюда отца, и всё ему рассказать. Потом все вместе думать будем.
– Я боюсь. Он будет ругаться.
– Оль, звони.
– Ладно, – она взялась за телефон и набрав номер, дрожащим голоском проговорила: – Привет, пап.
– Привет. Ты ещё не на работе? Почему опаздываешь?
– Пап, мы тут с Алиной Викторовной у неё в саду. Можешь подойти, пожалуйста?
– Что случилось?
– Не по телефону. Ладно?
– Сейчас подойду.
Босс пришёл через пару минут, увидел заплаканную Ольгу и моментально понял в чём дело.
– Залетела от этого дебила? – жёстко спросил он.
Ольга, начав всхлипывать с новой силой, кивнула.
Я просительно подняла руку:
– Босс, давай безоценочно, пожалуйста. Разбираем ситуацию, думаем, какие есть выходы. Оценки высказывать не надо. Все люди взрослые, все всё понимают.
– Она понимает?! Что она понимает?!
– Тихо! Она пришла за помощью и советом, а не за твоими оценочными суждениями. Они ей не нужны. Поэтому держи их при себе, прошу.
– А что ещё я должен держать при себе? И вообще зачем она меня звала, если своё мнение я при себе держать должен?!
– Босс, она не сказала тебе ни слова, с тобой спорю я. И именно я тебя прошу, высказать конструктивный совет. Конструктивный! Совет! Как лучше всего поступить в сложившейся ситуации.
– А что тут советовать? Залетела, будет рожать, потом ребёнка воспитывать. Какие ещё советы быть могут? Или она надеется, что я ей индульгенцию на убийство подпишу?
– Босс, она растеряна и вообще не понимает, как себя вести в данной ситуации. Ей нужно рассказать обо всех, абсолютно всех возможных вариантах, потом она должна будет подумать и выбрать, сама выбрать то, за что потом всю жизнь будет нести ответственность.
– Алин, я что-то не пойму, ты намекаешь, что допускаешь вариант аборта? – босс нахмурился ещё больше.
– А ты хочешь иметь право всё решить за совершеннолетнего, полностью дееспособного индивидуума? Ты понимаешь, что сейчас ты решишь, а потом она тебе скажет: это не моё решение было, ты лишил меня права выбора, вот на тебе ребёнка и делай с ним, что хочешь.
– Ну и возьму, а её пошлю на все четыре стороны, и забуду как звали. Потому что та, которая от собственного ребёнка отречься может, мне не дочь. И если хоть слово об аборте мне сейчас скажет, то тоже! И это не обсуждается! Ясно тебе?!
– Она тебе об аборте и не говорила ничего. Ни одного слова. Она лишь напугана, поскольку внутренне не готова матерью стать.
– Алина, ты предупреждала её о том, о чём просил?
– Да, – кивнула я.
– Тогда к чему эти пустые разговоры? Это был её осознанный выбор, рискнуть. Вот сейчас результаты этого риска хлебать и будет. И никаких нянь я ей нанимать не буду, сама, всё сама. И ночами к ребёнку и к врачам, и прочее. Кормить-поить буду, на большее пусть не рассчитывает. Не нравится, может уматывать, оставив ребёнка мне, ну или уматывает сразу и убийцей становится. Других вариантов не будет. Кстати, замуж за этого дебила, чтобы не только ребёнка обихаживать, но и этого тунеядца ублажать, хочешь?
– Нет, пап. Не хочу, – замотала головой Ольга.
– Хоть одно обдуманное решение. Потому что вот его я кормить и обеспечивать точно не буду вне зависимости муж он тебе или нет, и жить сюда больше не пущу.
– Босс, ты сказал всё, что хотел?
– Вроде да, – кивнул он.
– Тогда можешь дать нам с Ольгой выходной на сегодня?
– Зачем?
– К доктору съездим, найдём хорошего, познакомимся. Обо всём договоримся.
– Алина, если ты сейчас её подтолкнёшь к аборту, я тебе этого не прощу, так и знай! – эмоционально выдохнул босс.
– Что ты сказал?! Это ты точно мне сейчас сказал? – я шагнула ближе к нему и, глядя ему прямо в глаза, продолжила: – Это был последний раз, когда я с тобой разговаривала.
– Алина, извини, извини, извини! Я дурак! Извини! Не тебе, моё солнце. Глупость сказал. Забудь! – он схватил меня в охапку, прижал к себе, продолжая говорить слова извинений.
– Отпусти меня немедленно! – рявкнула я, и босс разжал руки и отошёл от меня на шаг.
Затем просительно поднял руку и повторил:
– Забудь, пожалуйста. Я ничего не говорил. Забудь! У вас обеих выходной, машины в полном твоём распоряжении. Восемь человек охраны тоже. Будет что-то ещё надо, свяжись. Ладно, я поехал, а то дел много.
После чего, даже не дожидаясь моего ответа, развернулся и ушёл.
Проводив взглядом отца, Оля повернулась ко мне и удивлённо выдохнула:
– Если бы я не видела это собственными глазами, я бы не поверила. Вы можете так влиять на отца, Алина Викторовна?
– Я не влияю. Я предупредила о последствиях. Он захотел их избежать. Мною манипулировать нельзя никому. Он сейчас попробовал, но понял, что зря.
– А Вы хотите, чтобы я аборт сделала?
– Я вообще ничего не хочу. Ты сама определишься. Я лишь постараюсь сейчас хорошего гинеколога найти, он и анализы все сделает, потому что ты могла при незащищенном сексе нахватать кучу инфекций, и всё про аборт тебе расскажет, и про ведение беременности тоже. Ничего решать за тебя никто не будет, не надейся. И за своё решение тебе надо будет расплачиваться самой.
– Да я уже решила.
– Что ты решила?
– Рожу и буду воспитывать. Куда деваться-то? Если совсем невмоготу станет, папе отдам. Но сначала сама стараться буду. Это так, самый крайний вариант, если уже прям руки на себя наложить захочется. Но лучше бы без этого… просто не так страшно, если знаешь, что ещё один выход в запасе.
– Прекрасно, – кивнула я и, достав телефон, стала звонить Аркадию.
– Да, моя хорошая, – услышала я через секунду. – Весь внимание, только коротко, через десять минут операция.
– Привет. Мне гинеколог хороший нужен, беременность вести. Можешь посоветовать?
– Поздравляю, моя девочка! Очень за тебя рад. Сейчас скину контакты и его предупрежу. Всё в ажуре у тебя будет. Молодец, что сразу со мной связалась. Срок какой?
– Беременна не я. Дочка моего босса. Очень хорошая девочка, и мне надо, чтобы всё хорошо у неё было.
– Жаль, что не ты. А я уж обрадовался, думал в крестные напроситься.
– Аркадий, странные у тебя мысли, я ведь говорила, что не могу иметь детей, не могу, так откуда беременность возникнуть может?
– Алинка, пути Господни неисповедимы. Я такого за свою жизнь насмотрелся, что не удивлюсь ничуть, если ты вдруг забеременеешь. Твой Димка тоже ходить был не должен, но ведь ходит поганец эдакий! И даже бегает! Так чего бы тебе первенца не родить, возраст-то позволяет ещё. Ну ладно, это лирика. Побежал я. Телефончик скину. Скажи от меня. Всё сделает по высшему разряду. Девочка будет довольна. Правда клиника обычная, не премиум-люкс какой-нибудь, но гинеколог от Бога, зуб даю. Всё, моя хорошая. На связи.
– Этот доктор не знает, что у Вас уже есть сын? – тут же поинтересовалась Оля, видимо голос Аркадия был слышен и без громкой связи.
– Оль, ты умеешь бесплатно хранить секреты или мне сначала заплатить тебе? – поморщилась я в ответ.
– Клянусь, никому ничего не скажу. Абсолютно бесплатно. Простите меня пожалуйста за ту выходку, Алина Викторовна. Я осознала, что недопустимо повела себя.
– Игорь не мой сын, он племянник моего мужа. Его бросила мама, сестра Димы, и получилось, что мы с Димкой вынужденно опекаем его. Мальчик сам меня мамой назначил и отказать ему я не смогла.
– А мой папа знает это?
– Знает. Он один из немногих, кто знает. Остальные думают, что я где-то на периферии держала своего ребёнка, а потом у меня проснулась совесть, или муж наконец согласился его принять, и мы забрали моего ребёнка из деревни к себе.
– Вы согласились опекать умственно неполноценного ребёнка?
– Да и пытаюсь приложить максимум усилий, чтобы социализировать его. Хотя это конечно же не моя карма, но вот так получилось. Наверное, именно поэтому у меня нет никаких сложностей в принятии его диагнозов и назывании вещей своими именами, и я не вижу смысла в придумывании более благозвучных замен в виде «особенный ребёнок с ограниченными ментальными возможностями».
– Вы оформили это официально?
– Дима не готов подать в розыск на сестру и официально лишить её родительских прав. Поэтому я играю её роль. Рядом с абсолютно не умеющим врать ребёнком, который называет меня мамой, никому не приходит в голову заподозрить подмену.
– Если он не умеет врать, то почему мамой называет?
– Он верит в это. Верит, что я появилась вместо той, бросившей его мамы, потому что он так хотел, чтобы у него появилась новая мама. И я теперь его мама и есть. Именно поэтому он отказывается без меня засыпать, он перед сном должен удостовериться, что я его не бросила, я здесь, дома, и не исчезну, как та. И всем знакомым он сообщает, что я его мама, и я должна это подтвердить. Выбор его, конечно, был не слишком удачен, я не особо ласковая и добрая мама. Но на безрыбье и рак рыба, как говорят. Как-то так.
– А папа у Игоря есть?
– Нет, его мать изнасиловали, насильника не нашли. Так что папа отсутствует по определению.
– Если мама Игоря вернётся, что Вы делать будете?
– Чтобы я начала думать над этим вопросом, она сначала вернуться должна, и я должна знать в каком она состоянии здоровья и какие у неё дальнейшие планы. Исходя из этого что-то решать и будем.
– Алина Викторовна, Вы очень необычная женщина. Вот честно. Я бы ни в жизнь бы не согласилась такого ребёнка взять, да ещё и на условии, что все думать будут, что я его где-то скрывала, а потом мужа заставила его принять.
– Мне всё равно, что думают другие. Мне важно, что думаю я.
В это время у меня пиликнул телефон и высветился присланный Аркадием контакт врача-гинеколога. Я созвонилась с ним и договорилась о визите.
По дороге заехала купила подарочный набор деликатесов и коньяка. Доктор сам вышел нас встретить и подошёл к нашей машине. Он оказался чуть моложе меня, очень приятный и обаятельный.
– Здравствуйте, Алина Викторовна.
– Здравствуйте, Алексей Степанович! А как Вы нас узнали? – удивилась я.
– Аркадий Львович сказал, что не узнать не смогу, Вы будете на крутом джипе в сопровождении охраны. Тут такие машины редко паркуются.
Я протянула ему подарочный пакет:
– Это Вам. Пока мы на улице, уберите в свою машину.
– Я без взяток работаю, Алина Викторовна.
– Это не взятка, это подарок от Аркадия Львовича. Он передать просил. Я всего лишь согласилась курьером побыть, раз к Вам еду.
– Э нет. Это я ему должен такие пакеты возить, а не он мне. И что-то подсказывает мне, что Вы нагло врёте.
– Алексей Степанович, Вы обвиняете меня во лжи? Зачем Вы так со мной? Что плохого я Вам сделала? Ваш коллега через меня, в связи с тем, что нагрузил Вас дополнительной работой, передал небольшой личный презент. А Вы сразу: взятка. Вы не должностное лицо, так на секундочку, и подарки Вам под категорию «взятка» попасть не могут по определению. И не позорьте меня перед моей охраной и моей подругой, которую я привезла к Вам на консультацию. Пойдёмте к Вашей машине пройдём.
– Да нет у меня машины, Алина Викторовна. Не заработал я ещё на машину. Отец серьезно болен, Аркадий Львович его с того света считай вернул.
– Эх, придётся тогда всё нести в Ваш кабинет, – я передала пакет ближайшему охраннику, – кстати, права-то у Вас есть? Могу подсказать контакты, где хорошую машинку не очень дорого можно прикупить.
– Права есть, но не до машины сейчас. Ладно, пойдёмте, в кабинет Вас провожу. Хорошо, что Вы рано приехать смогли, у меня приём с обеда, и там запись плотная очень, а мы до обеда наверняка всё успеем.
Мы прошли в его кабинет, поговорили, он предложил Ольге раздеться и лечь в кресло, а мне предложил выйти подождать в коридоре, и тут Ольга меня удивила, вцепилась мне в руку и сдавленно проговорила: «Не уходи, пожалуйста».
– Оль, ты уверена, что хочешь, чтобы я присутствовала при осмотре?
– Да, – она часто закивала.
– Не вопрос. Я останусь, если хочешь.
Я осталась в кабинете, лишь стул повернула так, чтобы оказаться спиной к гинекологическому креслу.
Алексей Степанович начал осмотр, попутно рассказывая, что делает, какие анализы сейчас назначит, потом сказал, что похоже есть инфекция, и надо будет пролечиться, но точнее он сможет сказать завтра с утра, когда будут готовы результаты анализов.
Потом предложил Оле перейти на кушетку к аппарату УЗИ. Но вместо этого Оля встала с кресла и расплакалась.
– Оль, что с тобой?
К ней тут же подскочила я, и обернулся Алексей Степанович, начавший включать аппарат УЗИ, стоящий в углу.
– Ну вот, Генрих меня чем-то заразил, – всхлипывая, уткнулась Оля в моё плечо.
– Давай не будем бежать впереди паровоза, Оль, – жёстко сказала я. – Ничего смертельного пока не обнаружено. Даже если инфекция есть, любая инфекция лечится.
– Ага, а потом рождается ребёнок с отклонениями. Вот оно мне надо?
– Оль, я сейчас гадость, конечно, скажу, но знать ты её должна. Сейчас мы с тобой приложим все усилия, чтобы ребёнок родился здоровым, и Алексей Степанович нам в этом поможет. Если, несмотря на все наши усилия, он родится другим, то значит тебе это для чего-то нужно. Не посылает Вселенная испытаний без повода. Вот будешь сейчас в панику впадать и вместо чёткого следования инструкциям безосновательные истерики устраивать, этот самый повод Вселенной и подкинешь. Поняла? Поэтому соберись и настройся на то, что всё хорошо будет. Я тебя к лучшему доктору привезла, и он знает, как тебе помочь.
– Почему ты меня к нему повезла? Ты знала, что есть проблема? Заранее знала? Я ведь не говорила тебе! – в нервах Оля перешла со мной на ты, а может версию, мною озвученную, что мы подруги, поддержать решила.
– Оль, это логически следовало ожидать. Я сказала тебе это открытым текстом, что лапшу тебе на уши вешали. Не заканчиваются презервативы у тех, кто их не использует. Ты была одной из многих. При этом ему было на руку, чтобы ты забеременела. Всё. Сейчас не об этом! Соберись. У нас другая цель и задачи. Всё хорошо будет. Родишь нормального ребёнка.
– Я идиотка, – рыдания Ольги усилились. – Сейчас пойду и в окно выкинусь.
– Оль, такие фразы при врачах говорить чревато. Тебя сейчас изолируют как неадекватную, и я сделать ничего не смогу. Прекрати сейчас же!
– Алиночка, Алиночка, папа меня убьёт, если узнает. Не говори ему ничего.
– Я ничего не скажу, обещаю. Но если сейчас же истерить прекратишь! Мы на приёме у доктора. Ты его время занимаешь. В машину вернёмся и истери на здоровье.
– Охрана папе скажет. Он и так на меня злится…
– Вы Ольге кто, мачеха? – к нам сбоку подошёл Алексей Степанович.
– А какая разница, кто я ей? – удивилась я.
– Мне надо понимать насколько я могу быть с Вами откровенным, – пояснил он. – Даже если просили о консультации Вы, моя пациентка она.
– Да, она мне вообще сейчас, как вторая мама, можете ей всё говорить, нет у меня от неё секретов. Я скорее ей, чем папе или родной маме скажу, – продолжая всхлипывать выдохнула Ольга.
– Оль, ты серьёзно? – озадаченно переспросила я.
– Ты отказываешься ею быть? – с напором спросила она.
Я искоса взглянула на врача и увидела, как он отчаянно мотает головой, показывая, что отказываться нельзя.
– Нет, не отказываюсь, конечно, – проговорила я.
Ольга с явным облегчением вздохнула и повернулась к доктору:
– Понимаете у меня сейчас нет никого кроме неё, они все меня бросили. Все. И лишь требуют. Она одна слушает и слышит. Мне не справиться без неё. Она должна всё знать. Другим говорить не хочу и не буду.
– Понял. На кушеточку ложитесь. Я посмотрю Вас. А потом поговорим.
Алексей Степанович долго её смотрел, потом разрешил ей встать, одеться. А после этого попросил её подождать в коридоре, пока он поговорит со мной.
Ольга быстренько оделась и без возражений вышла из кабинета.
Алексей Степанович сел напротив меня и тихо проговорил:
– Ничего катастрофичного на УЗИ я пока не увидел. Всё в пределах нормы и сроков. Но судя по мазкам инфекция присутствует не очень хорошая, я редко в таком ошибаюсь. Сейчас выпишу рецепты, завтра утром перезвоню и сообщу пить лекарства или не пить. В параллель с этим девочке хорошо бы с психологом пообщаться. У неё меняется гормональный фон и могут быть непредсказуемые реакции. Я так понимаю ей изменял её молодой человек и у неё с ним сложности, и папа её тоже не в восторге от ситуации.
– Её папа нормально воспринял ситуацию, но он не в восторге от её поведения и реакций. Убивать её никто не собирался и не собирается, но она очень впечатлительная девочка, психологически именно девочка ещё, несмотря на возраст. Две фразы отца, сказанные не тем тоном, каким бы ей хотелось, и сразу вывод: ты меня не любишь, ты бросил меня в тяжелой ситуации. Поэтому её папа попросил вмешаться и помочь меня.
– Я так понимаю, родители Ольги в разводе?
– Да, Вы правильно понимаете.
– Олин папа Ваш муж?
– Нет. Он мой друг.
– Понял, – проговорил он таким тоном, что я поняла, что понял он абсолютно неверно, но пояснять было себе дороже. Пусть думает, что хочет.
Алексей Степанович задумчиво потёр висок, потом спросил:
– Аборт, я так понимаю, не рассматривается в принципе?
– При подобных инфекциях он рекомендован?
– Небольшой риск отклонений у плода есть. Лекарства повлиять могут, но если не лечить, осложнения будут гораздо более серьёзные. Вам повезло, что на ранних стадиях обратились. Сейчас, возможно, минимальными дозами обойдёмся. Она пропьёт курс и сразу ко мне, берём повторные анализы и контролируем. Процентов девяносто пять, что без последствий всё обойдётся. Но есть категория граждан, которые предпочитают не рисковать даже минимально, поскольку срок маленький. Поэтому спросил.
– Если Вы сейчас Олю про аборт спросите, думаю, она в мозгу нарисует картинку уже рождающегося урода, и от страха согласится. Она очень боится отклонений у ребёнка. Не могли бы Вы иначе с ней диалог построить? Чтобы не подталкивать её к принятию этого решения. В конце концов при самом благоприятном течении беременности отклонения возможны. Мне кажется, что наиболее логично следить за течением беременности, и вот если отклонения выявлены, то тогда и озвучивать разные варианты. Сейчас это напоминает мне гадание на кофейной гуще или совет наподобие: если боитесь в гололёд сломать ногу и заработать гангрену, отпилите её себе заранее. Потом женский организм, вернее его природа изначально разумна, если лекарства начнут негативно сказываться, он сам способен отторжение плода организовать, и вот при таком раскладе, я думаю, сохранять беременность уже смысла иметь не будет.
– Мне нравится Ваш подход, Алина Викторовна. Оле явно с Вами повезло.
– Не думаю. Я достаточна цинична и не сильно сентиментальна. Ей же не хватает сочувствия и ласки, а я их проявлять абсолютно не умею.
– Для меня, как медика, именно такое сопровождение пациентов кажется идеальным. И Оля это тоже явно ценит. Я впервые вижу такое отношение взрослой дочери к подруге отца. Ладно, не будем углубляться. Сейчас я её позову, расскажу про назначения и сделаю акцент на позитиве. К Вам просьба, каким-то образом её психологически постараться разгрузить. Её заявление о желании выйти в окно может быть и пустой угрозой, а может свидетельствовать о возникновении психологической проблемы, которую желательно в самом начале взять под контроль.
– Я Вас услышала, спасибо, Алексей Степанович.
После этого он позвал обратно Ольгу в кабинет, выписал назначения и обговорил наш следующий визит.
Мы поблагодарили доктора и удалились.
В машине Оля на ухо тихо спросила меня, что мне наедине сказал доктор, что-то плохое?
Я столь же тихо ответила, что просил не подпускать к окнам, поскольку воспринял её угрозу всерьёз.
– Алин, прости меня. Ты, кстати, правда согласна вместо мамы побыть? – она обняла меня и прижалась. – Мне очень надо, вот как твоему Игорьку надо, правда. Мне больше не с кем поделиться. Ты хоть и ругаешься, но ты по-хорошему ругаешься, я могу это воспринимать. А с мамой и бабушкой не могу. И с папой сложно, я боюсь его. А тебя не боюсь. У меня наоборот рядом с тобой уверенность появляется, что всё под контролем, и всё хорошо будет.
– Куда я денусь. Конечно согласна, девочка ты моя маленькая и бестолковая. И у тебя действительно всё будет хорошо, – я обняла её в ответ и повторила: – Всё обязательно хорошо будет, не волнуйся.
Всю дорогу она молча сидела, прижавшись ко мне, а уже, когда подъезжали к дому тихо проговорила:
– Я завидую твоему Игорьку.
– Чему завидовать, если я согласилась тебя также опекать?
– Понимаешь, он может требовать твоего внимания открыто, мамой называть…
– Чем тебе моё имя не угодило? Алина ничуть не хуже мамы.
– Ладно, буду Алиной называть. А ты обнимать меня будешь?
– Оль, – начала я и осеклась, увидев её взгляд.
Это был взгляд ребёнка, жаждущего любви и защиты. Всё равно откуда. Не долюбили дочку босса, не утолили её эту детскую жажду, поэтому и Генрих, и желание ото всех внимание получить и защиту. Похоже, мама вместо любви и ощущения безопасности лишь претензии к отцу озвучивала, а в семье отца к маме и к ней, потому что маму вначале поддержала. Её всем обеспечивали, но ощущения защищенности не было и любви тоже.
Поэтому не став ничего говорить дальше, я крепко-крепко сжала ее в объятиях и поцеловала в висок.
Оля обняла меня в ответ и опять расплакалась. Я понимала, что так уходит стресс, поэтому не утешала, а дала выплакаться.
Когда истерика прошла, она, ещё продолжая всхлипывать, тихо спросила:
– А я могу не к себе пойти, а к тебе?
– Если тебя не раздражает Игорь и Оксана, пошли, – ответила я.
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры