Разделы библиотеки
Проклятие неопределённости. Роман-фантазия - Андрей Марковский - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net
Проклятие неопределённости. Роман-фантазия - Андрей Марковский - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net
Марковский Андрей
Проклятие неопределённости. Роман-фантазия
| Предыдущая страница | Следующая страница |
8 Страница
Кирилл присел около кабинета не потому, что устал – он решал, что делать дальше. Пойти к Андрею, поговорить, рассказать результат исследования, попросить назначить ещё что-нибудь. Альтернатива существовала одна: собраться с силами и ехать домой.
– Что грустишь? Болезнь заела? – неожиданно спросил у него сосед по топчану. Кирилл мельком глянул на старика и отвечать не стал – нет интереса приобщаться к пенсионерским разговорам о болячках.
– Плохо одному-то, – настырный старик не понял его нежелания общаться. – Когда некому поддержать.
– Никогда не любил носить кольцо, – слова вырвались у Кирилла непроизвольно.
– Да хоть бы у тебя десять колец было. У тебя, парень, всё в глазах написано. А чего болит-то? – настырно, но мягко и ненавязчиво поинтересовался старик. – Серьёзное что-то нашли?
– Какой ваш интерес? Время скоротать в очереди – так не по адресу. Мне шевелиться надо, ехать пора, разных дел полно.
– Нет, ты не обижайся, молодой человек. Я ничего не жду, я тут человека одного ищу. Может статься – тебя. Посиди, отдохни, побалуй старика разговором, пять минут ничего не решают, в пробках дольше простоишь.
Когда он начал говорить, Кира действительно задвигался, хотел уйти, но после такой простой по форме просьбы остался сидеть рядом. Мимо проходили люди, у каждого была какая-то своя болезнь, маленькая неприятность или большая беда – неизвестно, но у всех одинаково озабоченные лица и хмурый взгляд. Старик-собеседник, в отличие от них, излучал доброжелательность и улыбался. Говор его казался не местным, вид – интеллигентным, а спешить Кириллу действительно некуда. Незнакомец распознал его согласие задержаться и неспешно продолжил:
– И что за болезнь жить тебе не даёт? Что врачи говорят?
– Сосудистое что-то подозревают. Но ничего не нашли, а у меня слабость и в голове знаете как? Знаком принцип гироскопа? Ну ладно, тогда проще – волчок. В общем, головой двинешь, а внутри как будто продолжает крутиться, и медленно-медленно затухает, останавливаясь. Ещё гудит и шумит, как несмазанный подшипник.
– Понятно, – вдруг оживился старик. Он повернулся в пол-оборота и внимательнее вгляделся в Кирилла. – Болезнь мне знакомая, правильно я тебя почувствовал. Бывало у меня такое. И вот что я тебе скажу: ты отчего один маешься, не найдёшь себе подружку? Парень ты видный. Неужто они все…
– Что-то вы не о том, – перебил Кира.– При чём тут женщины? Лучше скажите, как вылечились. Если вправду была похожая болячка.
– Я как раз тебе и говорю: в жизни всё при чём. Не бывает, чтоб без одного другое было. У тебя так же. Что всё-таки с женщинами?
Теперь уж Кирилл твёрдо хотел уйти: будут тут первые попавшиеся старики в душу лезть! Старик остановил. Неожиданно крепкой рукой придержал.
– Знаешь, молодой человек, ты послушай, что я тебе хочу рассказать. Жизнь – она ведь как воронка. Вот ты сказал, будто что-то крутится у тебя в голове, так вот это она и есть. Водоворот этот – жизнь из тебя истекает. Видал когда-нибудь? Вытащишь пробку из полной ванны – поначалу потихоньку вода течёт. Кажется, что потихоньку, потому что жизненных сил много, а ты не разогнался ещё, и водоворот пока не образовался. Потом поток разгоняется, образуется сначала небольшая воронка, потом разрастается, завихрение в ней становится бурным, шумным – это силы расходуются без оглядки. Под конец воронка начинает захлёбываться, силу и скорость свою теряет, но течение пока не ослабевает. Только уже в самом конце, когда сил не осталось – слабенькая струйка, ручеёк, который не может закружить, истекает он потихоньку всё тоньше и тоньше, потом совсем по капле – и всё, весь вытек.
– Да к чему всё это? Откуда в голове воронка?
– Метафора, – небрежно сказал старик. – До какого-то момента всё вокруг тебя крутилось, правда? А потом остался ты один, все твои двери закрыты, а пробка осталась вынутой. Жизнь из тебя истекает, словно вода, не чувствуешь разве? Нет у тебя никакой традиционной медицинской болезни, а есть твоя собственная энергия, которая у тебя внутри кончается. Выход такой: найти тебе её надо и добавить, сразу полегчает.
– Не легче дырку заткнуть? Жена моя, помнится, говорила: «надставить сверху легче, чем прибавить снизу». Вот и наши медики – они как раз на затыкании дырок специализируются. Они редко когда что прибавляют, чаще лишнее отрезают.
– Тут не одно и то же, медицина ни при чём. Твоя задача дверь открыть, закрытой её держать нельзя. Срочно добавить энергии, давно ты её не получал, оттого истощаешься. Человек, который долго не ест, с ним что бывает?
– Человек – создание биологическое, человек энергию из еды берёт. Фотосинтезу и электрической подзарядке мы пока не научились. Друг рассказывал мне про умение энергию сохранять, даже пополнять. Про женщин тоже говорил. Но с ними не так – напротив, расход один.
– Простая мужицкая активность часто силы растрачивает бесполезно, – согласился старик. – Шум-гам, суета животная. Однако о чём я говорю, то не всех это касается, далеко не всех. Немногим дано вихрь женский подхватить.
– Кто такие, отец, эти немногие? О чём вы? Какие другие?
– Какие? Я из таких. Вижу, что ты, скорей всего – тоже. Из немногих.
– Сверхчеловеки что ли? Вы тоже сверхчеловек? Нет сил смеяться, а то посмеялся бы. Не помешало бы сейчас подзарядиться, жаль, подходящей розетки здесь нет. Пойду дома поищу, – снова собрался Кира уходить, утомительным для него получался этот разговор ни о чём.
– Отчего же, ты посмейся, – сказал старик. – Смех и улыбка – лучшее для нас лекарство. Однако раз уж повезло тебе меня встретить, прислушайся и задержись, не убегай. Я не говорю: сверхчеловек, я говорю – немногий, особенный. Так всё же ответь мне: почему не найдёшь подругу себе? Другую половинку силы твоей. У индусов это «шакти» называется, на языке хинди, у них это слово гораздо шире и глубже наших «силы» и «энергии» вместе взятых.
– Вот чёрт! – ругнулся Кира, сложил руки ладонями и поднёс их к груди. – Везёт мне по жизни индуистов! «Харе Кришна»! А насчёт вашего вопроса… Была у меня моя половинка, да вся вышла. При полном попустительстве нашей замечательной медицины, кстати. Мы с женой очень друг другу подходили, всё у нас было хорошо, если б не её болезнь. Боюсь, вторую такую мне не найти, вот я и не ищу, банально это как-то. И возраст уже не тот.
– Возраст у него, ха! Другой раз такой ерунды мне не говори. Тебе поди лет пятьдесят?
– Не угадали. Сорок пять.
– Тем более я прав. Если б не было недостатка в энергии, тебе лет тридцать на вид должно быть, а то и меньше. А насчёт второй такой же, как твоя жена, поверь, этого точно не случится. Всё течёт, всё меняется, ещё Гераклит говорил. Женщины – они разные, повторов среди них нету, можешь мне на слово поверить, я человек опытный. Но здесь вопрос в другом: тебе не просто женщина нужна, тебе из наших нужна. Из немногих.
– Такая же особенная, как я? Ой-ёй-ёй! – притворно воскликнул Кира. – И какая такая у неё особенность? Старая? Лысая? Толстая? Богатая? Уж выкладывайте сразу приметы, или фотокарточку давайте.
– Внешности её я знать не могу, могу лишь предположить – тёмненькая она скорей всего будет и черноглазая. А по фотокарточке понять, что она из наших, никогда не суметь. Только сам, только когда поцелуешь, когда… в общем, энергию её почуешь, но это бесполезно рассказывать, это у каждого по-своему выясняется.
– Вот вы куда! Конечно, в постели вся любовь, у особенных по-другому не бывает, – засмеялся Кирилл, и тут ему пришла мысль, как отвязаться от старика, непонятное всегда заставляет отступить. – Что ж, раз правил нет, значит важна только практика? Как тогда насчёт теории относительности? Эйнштейн по вселенной со скоростью света не летал. Как же он догадался?
– Ты сможешь по одной сгоревшей деревяшке большой пожар описать, Эйнштейн всего лишь в тысячу раз умней тебя был. И Резерфорд внутрь атома не забирался. И Шрёдингер атомных кошек в коробке не разводил. Тесла… с Николой посложнее будет, хоть никаких особых чудес тут тоже нету – просто он сам из наших, из немногих. Но за себя ты не беспокойся, твоего ума хватит, чтобы понять свою настоящую половину. Только хлебнёшь чудо-энергии – в ту же секунду всё поймёшь. Примагнитит она тебя, эта энергия.
– Спасибо, как всегда вся надежда на чудо, – сказал Кирилл. Дед немного смутил его знанием не слишком распространённых фамилий. – Раз вы всё знаете, подскажите, откуда берутся байки про удивительную черноглазую женщину с электропитанием? Сами придумали, фантастики насмотрелись или подсказал кто? Предсказатели, блин, доморощенные. Второй раз всё тот же трёп, слово в слово. А ещё говорят, будто снаряды в одну воронку дважды не попадают. Вы, отец, случайно не чернокнижник?
– А кто ещё говорил? Не жена ведь, нет? – проигнорировав издевательские слова, заинтересованно спросил старик.
– Угадали, не жена. Друг говорил. Разного много наговорил, и вот эту глупость тоже сказал напоследок.
– Повторишь, что говорил, не побоишься?
– Нечего бояться. Много лет прошло. Сказал, что другая мне нужна женщина для жизни. Не моя Таня, а черноглазая девушка. Балканская цыганка. Хотя – нет, про цыганку я сам после мог додумать. Обидную чушь сморозил! Кто другу перед свадьбой такое говорит?
– А-а-а, – долго потянул незнакомец. – Вот оно что! Понятно теперь, отчего ты на меня как на болтуна глядишь. Другу ты тоже не поверил. Зря. Жива осталась бы супруга.
– Странный вы, прямо как тёща моя незабвенная, тоже меня виноватым в смерти дочки считает, – вконец у Кирилла испортилось настроение от таких разговоров. – Витька тоже был странный. Мне что, надо было любимую женщину бросить и объявление дать в газету: «Ищу черноглазку для долгой счастливой жизни»?
– Нет, – покачал головой старик. – Объявление – глупость несусветная, как можно любовь найти по объявлению? Одно только слово правильное: «ищу». Искать надо. Редко когда наши встречаются. Простые подруги и любовницы вереницами попадаются, а вот особенную надо самому искать. Потому что редкие они. Как и мы. Я ведь сказал уж тебе: у меня всё так же было, и жёны, и женщины разные, и болезнь. Да только я не сдался, в отличие от тебя. Искал и нашёл.
– Да что нашёл? Ведьму, которая вылечила? Что за шарлатанство! – уже не сдерживаясь, откровенно засмеялся Кирилл.
Он наконец осознал, что старый хрыч – обыкновенный городской сумасшедший или ординарный мошенник с липовыми «заговорами» и «приворотным зельем». Психически больные в каждом районе есть, да не по одному, а мошенников, пожалуй, даже больше. Купил он Киру своим порядочным видом, своими закамуфлированными разговорами, похожими на серьёзные философские и околонаучные, заинтриговал недомолвками, некими намёками смутил, тайным знанием прихвастнул. А Кира обманываться рад, да ещё жену и лучшего друга зачем-то приплёл.
Любой больной человек, ищущий избавления от недуга, легко подпадает под влияние чудотворцев и шарлатанов, лишь бы они выглядели серьёзно и внушали уважение. Потому так много больных, сирых и убогих в церкви, поэтому множество людей попадают под влияние разных «целителей», «избавителей» – простых жуликов, наживающихся на их несчастье, горе или болезни. Вот почему старик в самом начале сказал, будто никого специально тут не ждёт, а кого-то ищет. «Может статься – тебя», именно так сказал. Ну уж нет! Кирилл ему на крючок не попадётся. Витькины слова и слова этого старика в чём-то совпали – всего лишь совпали! – только поэтому Кира за него зацепился. Но ничего, сейчас он всё закончит. Он умеет от прилипчивых уличных цыганок-попрошаек избавляться, а уж от странного полусумасшедшего деда…
– Зря смеёшься, – между тем уверенно продолжал гнуть свою линию старик. – Не ведьму, во-первых. Ведьма – это другое существо, у неё энергия ядовитая, вредная, хотя наши могут ведьмой заделаться, но об этом сейчас говорить не стоит. А во-вторых, когда женщину свою найдёшь, сам всё поймёшь. Сразу. Прям в ту же минуту. Потому что болезнь твоя не физическая и не душевная, а генетическая, клеточная, квантовая, – внезапно закончил тираду дед.
Закончил совсем не такими словами, какие ожидал услышать Кира, потому он помотал головой в недоумении и сказал вовсе не то, что приготовился сказать.
– Ого! Как ты сказал, квантовая болезнь? Ты что, дед, физик? – Кирилл перешёл на «ты», программа избавления от приставал начала работать. Обращаясь на «вы», никакого мошенника восвояси не отправишь.
– Физик, – неожиданно легко согласился старик, нисколько не обидевшись на фамильярность. – И химик. И биолог. И ещё много кто. Ты, когда поближе свою особенность узнаешь, тоже захочешь с разными науками познакомиться. Кстати, неплохо бы теперь имя твоё узнать. На будущее пригодится. Меня кличут Михаил Павлович, но последние уж не помню сколько лет все зовут просто Палычем.
– Кирилл. Отчество и фамилия ни к чему. Можно Кира, другие сокращения не люблю. Только не знаю, какое такое у нас с вами будущее.
– Давай-ка, Кирилл, выйдем на солнышко, там договорим. Солнышко любить надо, мы с ним дети одной вселенной, только её энергия да сила любви нас на землице держат, – витиевато высказался старик и легко поднялся с топчана. Он, судя по всему, вообще очень любил туманно выражаться. – А наше с тобой будущее – это не то, что обязательно будет, а то, что через некоторое время вполне может произойти.
Они прошли к выходу. Кирилл пропустил старика вперёд, и сейчас, идя сзади, отметил, что одежда у Палыча старенькая, как он сам, но ладная и добротная, хорошо сидящая на его худощавой, однако не тощей фигуре. Он шёл перед ним прямо, не сутулясь, и ногами при ходьбе не шаркал. На ногах его Кира заметил кроссовки для спортивной ходьбы Nike, ветровку Палыч нёс на полусогнутой руке. Они вышли на улицу, даже здесь пахло поликлиникой. Чтобы больные не рассиживались, скамеек около здания никто не предусмотрел, и Михаил Павлович резонно предложил пройтись. Шагал он весьма бодро.
– Ты замечал, Кирилл, что в наших поликлиниках никто никогда не улыбается? А ведь улыбка – это маленькая частичка любви. Я имею в виду не только пациентов, но и врачей, и сестёр, и тем более регистратуру. Хотелось бы, болея, не видеть мрачных лиц. В больницах наших иногда улыбаются молодые врачи. Они ещё не привыкли, не огрубели к чужой боли и страданиям. Они иногда пытаются даже сострадать. Жаль, быстро у них это проходит.
– В наших больницах сострадать больным обстановка не располагает, – согласился Кира. Однако интереснее ему было другое. – Так ещё раз: что вы сказали про причину моей болезни? Квантовая, говорите?
– Э-э, дорогой Кирилл, ещё раз повторю: первопричину болезни своей сам поймёшь, когда излечишься, потому что и болезнь, и причина одновременно внутри тебя находятся. Цель и средство в одном. Тут другое важно. Подробности.
– Какие? Отчего-что-как началось? Типа анамнез?
– Нет. Я твою историю могу рассказать безо всяких подсказок, потому что у меня так же было. Ты лучше про друга скажи: друг твой многое знал, непонятно говорил, темноволосый был и черноглазый?
– Непонятностей наговорил столько, двадцать лет прошло, до сих пор разобраться не могу. А вот с внешностью не угадали: был у Виктора интересный контраст: волосы белые, а глаза пронзительные, тёмно-коричневые. Только не пойму я, что за интерес к давно погибшему незнакомому человеку?
– Блондин, говоришь. Альбинос то есть. Не приходилось раньше альбиносов среди наших встречать, – негромко пробормотал Палыч и спросил. – Но вот ты говоришь – погиб. Что с другом приключилось?
– Пропал на речке. Считается, что погиб. Утонул будто.
– Во как! Всё совпадает! – встрепенулся старик. – Видал кто-нибудь?
– Никого рядом не оказалось. Поэтому официально он пропал без вести. Хотя говорили про несчастный случай, и преступление подозревали.
– Так-так-так. А перед этим явно что-то случилось, – взволновался Палыч и живо поинтересовался. – Но тебе неизвестное.
– Похоже, вы действительно маг. Больше моего знаете.
– Нет, не больше. Я просто знаю, как такое бывает: узнает человек про себя что-то такое, с чем тяжело ему дальше жить. В этот самый момент с людьми разное случается. Кто сбегает, а кто пропадает. Однако твой друг не только про себя узнал. Ещё о других. О тебе, например. Похоже, не выдержал он и ушёл. От чего ушёл и чего захотел поправить, только ты можешь узнать.
– Да о чём вы? Нет человека, нет никакой тайны, кроме той, в каком месте памяти его поклониться.
– Потому что могилы нет? Тогда могилы быть не должно, если я всё правильно понимаю. Он не умер. Он ушёл. Или вернулся.
– Загадками говорите, Михал Палыч. Умер и ушёл в данном случае синонимы. Как и куда можно посмертно возвращаться?
– Это после, – как-то особенно мягко и ласково сказал старик. – Тут другое важно: кроме слов о черноглазой девице он тебе ничего больше не говорил? То, чего по твоему разумению он знать не мог. Или совет какой дельный дал, чтоб ты воспользовался?
– Он много чего наговорил, и не одному мне. Но никто не может знать будущего ни для себя, ни о других; никакой пророк будущего не знает и знать не может, – горячо возразил старику Кира.
Они остановились под раскидистым клёном, это явно одно из тех деревьев, что посажены здесь давно, ещё до революции. Здесь, под его могучей кровлей, надёжно и спокойно, и солнце не слепит глаз – Кирилл оставил свои солнцезащитные очки в машине. На удивление, старик Палыч легко обходился без них, совсем не щурился.
– Он пропал. Это бесспорный факт. Выискивать в сказанных перед исчезновением словах что-то мистическое естественно, это в натуре человека. – Кира перевёл дух. – Но его прорицания я не вспоминал, потому что десять лет мне не хотелось никаких перемен. Мы с женой молоды были, счастливы, хотя она начала немного прибаливать. Теперь я сам болею, однако по-прежнему надеюсь на медицину, верю в науку, как привык. Как мне относиться к словам: «встретишь черноглазую девушку, её любовь тебя вылечит»? Что это за вера такая, как в бога? Просто верь – и всё, никаких объяснений! И к чему эти ваши намёки, будто друг что-то узнал и не перенёс? Я его знал лучше брата, знаю, как он хотел в жизни всё перепробовать, всё! Лишнего перепробовал, но от этого не сбегают. И самоубийством жизнь не кончают. И потом – куда бежать, зачем? Он был счастливый человек, мы оба были счастливы в компании общих друзей. Вот потому у меня нет повода верить в вашу тёмную историю. Не похожи вы на Фауста.
– Никому просто так верить не надо, – миролюбиво согласился Палыч. – Потому всего лишь предлагаю проверить. А для этого женщина нужна, для начала практически любая.
– Вы, я не пойму, сводником что ли работаете? Я несколько раз вам уже сказал, что – непонятно? Я вашими женщинами не интересуюсь! Мы десять лет с женой были счастливы. И никаких потусторонних сил при этом не присутствовало. И свечку никто не держал! У меня дети очень хорошие, мальчик и девочка, – разгорячился Кира, довёл его старик своими разговорами.
– Знаю-знаю, успокойся, – согласился Палыч, Киру по плечу мягко похлопал, руки на животе обратно в замочек сложил и продолжил. – Я всё это знаю, сам проходил. Мы не станем, пожалуй, сегодня в подробности вникать. После, немного после. Однако поверь: я тебя не убеждаю, просто говорю, что женщина – это не прихоть, как бывает в случае некоторых развязных самцов с избытком половых гормонов, а цена твоей жизни. Друг истинную правду тебе открыл, ты, если успеешь найти девушку – свою, только свою, – тогда и поверишь, что не сказка это. Вот я человек сильно пожилой, а потому лучше тебя ощущаю близость конца. Но в поликлинику не для того пришёл, чтобы медициной нашей воспользоваться.
– Тогда для чего? Занятие себе придумали – таких, как я, находить и небылицы им рассказывать? Или развлечения для мужчин предлагать? Очень креативно, нечего сказать.
– Нет, дорогой Кирилл, не во мне дело, а в тебе, – примирительно, по-отечески сказал старик. – Мне-то уж почти ничего не надо. Недавно я сюда, в Петроград, приехал. Ненадолго и по другим делам, но тебя учуял, не удивляйся, некоторые наши умеют. А почему поликлиника и больница – это самое подходящее место, где среди ослабших людей легче всего отличить…, – на этих словах он едва заметно замялся, но продолжил с прежним убеждением, – соплеменника, энергию растерявшего, оттого фоне других заметного. Ещё раз повторю. Болезнь твоя врождённая. Традиционная научная медицина помочь тебе не сможет. Лекарства у меня для тебя нет. Есть лишь слова, которые тебе кажутся неубедительными. Только любовью можно твою болезнь вылечить. Врождённое наше лекарство, между прочим. Ищи свою любовь, ищи и найди. Всё, не буду тебя больше сегодня отвлекать.
– А любовью какой можно лечиться, всякой? Продажной тоже? – Отчего-то развеселился от последних слов старика Кира. – Или временной?
– Ты пробуй – сам всё узнаешь.
– Что пробовать, шлюху купить? – откровенно засмеялся он.
– Не знаю. Всё пробуй, – неопределённо отмахнулся Михаил Павлович и двинулся прочь. – Увидимся. Мне ещё в детский сад надо заглянуть.
Кира вернулся к поликлинике, сел в машину и подумал: сумасшедший всё-таки дед или нет? Поразмышлял – вывел: нет, на психа не похож. Юродствует понемногу, но ум в нём чувствуется, видимо кем-то был когда-то давно. Слова говорит странные. … Квантовая природа болезни. Особенный, шакти-сила, энергия вселенной. Врождённое лекарство. Цель и средство в одном. Надо было телефон хоть попросить у этого старика. Или свой дать, мало ли что. Ещё увидимся, говорит. Где он меня найдёт?
Кирилл поехал на работу, а в голове звучали слова странного нового знакомого, только теперь почему-то он говорил их весёлым голосом старого друга Витьки: «Настоящая, поможет настоящая черноглазка. Вылечит тебя своей любовью».
Получить полную версию книги можно по ссылке - Здесь
| Предыдущая страница | Следующая страница |
Поиск любовного романа
|
Партнеры